Завтра — сто лет со дня смерти Льва Толстого. Церковь, как заявил вчера архимандрит Тихон Шевкунов, не может отменить определения Святейшего Синода об отлучении, потому что Толстой никогда так и не объявил публично о желании вернуться в православие. Хотя бежал из Ясной Поляны в Оптину пустынь, хотя перед смертью и желал пообщаться со старцем Иосифом. Но зачем? Неведомо. И на этом, кажется, пора успокоиться.

Бог уже отвел Льву Николаевичу ту обитель, которую он, гений, чьи книги вопреки его взглядам привели тысячи людей как раз к вере и христианству, заслужил. А мы не справедливей Бога. Снятие отлучения ничто не изменит ни в его загробной участи, ни в нашей земной. Мы все равно будем читать его потрясающую душу прозу, слушать с Петей Ростовым его музыку и смотреть, как Кити купает младенца.

Я говорю «мы», но это скорей пожелание, очевидно, что читателей Толстого со временем будет все меньше. И дело не только в цифрах (по данным «Левада-центра», в русскую классику заглядывает 9% читателей), но и в ясном ощущении, что современной России Толстой не слишком нужен. Столетие его ухода почти не отмечается. Новый фильм о побеге писателя из Ясной Поляны снят американцем по книге американца; роман-шутку «Андроид Каренина», демонстрирующий живое отношение к классику, тоже написал американец. А у нас в юбилейный год вышло всего два серьезных исследования о Толстом — Павла Басинского и священника Георгия Ореханова.

И все же сильней этой скудости в равнодушии к Толстому меня убедили работы, поданные на конкурс премии «Дебют», в жюри которой я вхожу. Мне досталась «малая проза» — рассказы и повести молодых людей, от 17 до 25, со всей России. Ключевой мотив: он (она) смотрит в окно (вариант — стоит на балконе), курит, а там внизу за стеклом ползет медленная, мышиная жизнь. Бредут алкоголики, измученные тетки, сумасшедшие, наркоманы, ровесники, изнывающие от безделья. На учебу все герои забили, на культуру тем более, какой уж там Толстой, читают они мало — по текстам это очень заметно — и дальше чем за окно не смотрят. Честолюбивые замыслы, карьера? Поиски смысла жизни? Литературный эксперимент? Хотя бы просто энергия, молодая злость или страстная любовь? Вы смеетесь…

За редким исключением почти все, кого мне досталось прочесть (а это около 30 лучших работ, отобранных из нескольких тысяч авторов), живут в заколдованном неподвижном и недобром царстве, «в коконе» — так и называется один рассказ, а другой состоит из «бла-бла-бла» на 40 страницах. Смертная вялость, социальная апатия, потерянность, собственная ненужность и абсурдность мира — вот смысловые доминанты этой прозы. Учитывая, что начинающие авторы придумывают с трудом, что обычно они лишь акыны, — это очень полезное чтение, только не в литературном отношении. Толстых среди «дебютантов» пока не проглядывается, зато складывающаяся картинка бьет похлеще всех статистик о настроениях молодежи.