Порт Усть-Луга — первый успешный в современной России крупномасштабный проект, реализованный по принципам государственно-частного партнерства (ГЧП). У нас накоплено колоссальное количество как положительного, так и отрицательного опыта. В порту работает шесть терминалов, еще два запустим в этом году: комплекс по перевалке нефтеналивных грузов, светлых и темных нефтепродуктов, БТС-2 (Балтийская трубопроводная система. — «Ведомости»). В проектировании еще шесть терминалов, и по четырем ведутся переговоры. Сегодня можно сказать, что проект состоялся, точка невозврата давно пройдена. Я надеюсь, что мы сможем сказать о завершении развития порта в следующем году.

Каждое уважающее себя ведомство имеет подразделение, которое пытается взаимодействовать в поле ГЧП (например, есть серьезный центр развития ГЧП при Внешэкономбанке). Но существует очень много пробелов в законодательной области, которая регулирует взаимоотношения партнеров. У нас есть 39-й ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений», есть закон о концессиях (115-й ФЗ «О концессионных соглашениях». — «Ведомости»), есть свободные экономические зоны. И все же доподлинно природа ГЧП не определена ни в одном из законодательных актов. Не определены четко и принципы, на которых стороны могут договариваться в контрактно-обязательной среде.

Я считаю, что любой проект такого уровня, как порт Усть-Луга, обречен на развитие в рамках ГЧП. В основном из-за долгих сроков окупаемости на инфраструктурных проектах. Частный инвестор такие сроки потянуть не может. Кроме того, при столь долгих сроках государство де-факто будет подменять роли, если станет перекладывать на частного инвестора создание объектов инфраструктуры. Во всем цивилизованном мире эти вопросы решает прежде всего государство.